Похоже, что многовекторная политика Казахстана доживает последние дни
Многолетнее цирковое шоу под названием «Кони бегают по кругу Москва — Пекин — Брюссель», официально именуемое Нур-Султаном многовекторной политикой, в котором место Брюсселя то пустовало, то занималось ненадолго Анкарой, похоже, скоро будет снято с программы. И дело не в том, что в столице «Великой степи» с регулярно меняющимся названием наконец-то определились с внешнеполитическими приоритетами, просто эпоха, которую называли строительством многополярного мира, подошла к концу.
Если с Европой это особых проблем не вызывало (максимум, что мог позволить себе Брюссель, так это выразить озабоченность), а Москва в случае, если внешнеполитические телодвижения Нур-Султана выходили за рамки дозволенного, неофициальными высказываниями официальных лиц — Жириновского, Мединского, Затулина и других — давала понять, что явно недовольна поведением партнера, то в случае с Китаем эта стратегия может не сработать.
Как известно, в советские времена в советских республиках было принято неофициально именовать Москву и русский народ «старшим братом», который помогал двигать вперед культуру, науку и в то же время определял планы дальнейшего развития подконтрольных территорий, будь то страны народной демократии (СЭВ) или союзные республики, при этом жестко контролируя их исполнение.
Уже давно нет ни Советского Союза, ни Совета экономической взаимопомощи, ни Госплана СССР, однако привычка сверять все свои шаги с волей старшего брата у сегодняшнего Нур-Султана, по всей видимости, осталась, с небольшим дополнением: появился чуть больший выбор на роль сюзерена. При этом в силу различных причин наиболее перспективным вариантом в плане платежеспособности выступает Китай.
Китай в современном мире по праву является второй после США экономической сверхдержавой мира и в ближайшие 10−20 лет вполне может обойти заокеанского конкурента, построив коммунизм в своей отдельно взятой стране и на деле доказав преимущества социалистического способа производства.
Наряду с этим КНР всеми правдами и неправдами настойчиво и поступательно проводит политику экономической экспансии, по всему миру выстраивая логистические цепи для продвижения китайских товаров и обеспечивая себя источниками дешевого сырья.
Активно проводимую КНР в последние 15−20 лет политику в Казахстане можно охарактеризовать как мягкое экономическое поглощение. Китай рассматривает Казахстан как источник дешевого сырья, соответственно, особое внимание уделяет добывающим отраслям экономики Казахстана. На сегодняшний день восточный сосед является главным импортером минерального и углеводородного сырья и цветных металлов из Казахстана, таких как медь, цинк, уран.
В силу стабильно растущих объемов сырьевого экспорта в Китай очевидно, что именно Пекин является основным драйвером роста казахстанской экономики, а с недавнего времени — и единственным каналом положительного торгового баланса, где фиксируется рост (25 процентов профицита торгового баланса в 2020 году).
Из года в год растет присутствие Поднебесной в экономике Казахстана, а в ключевых отраслях Казахстана их доля непропорциональна высока.
Китайские компании CNPC, Sinopec присутствуют, а в некоторых случаях уже контролируют крупнейшие компании и проекты в нефтегазовой сфере Казахстана: Кашаган, Карачаганак «Казмунайгаз», «Актобемунайгаз» и др.
Кроме того, в настоящее время в Казахстане в рамках проекта «Один пояс — один путь», подписанного в 2019 году, реализуется 55 совместных проектов на сумму 27 миллиардов долларов США.
Вместе с тем непрозрачность выдачи займов, так как по требованию китайской стороны условия выданных кредитов не подлежат разглашению, их «закрытость» от обсуждения и подписание без оглядки на общественное мнение вызывают справедливое возмущение казахстанской общественности. На этом фоне опасения, связанные с передачей земель сельскохозяйственного назначения в аренду китайской стороне, спровоцировали в 2016 году самые массовые выступления в новейшей истории Казахстана против закона об аренде земли иностранцами, что в конечном итоге заставило Н. Назарбаева объявить мораторий на данный законопроект. Однако всё это не мешает политическому руководству Казахстана и далее ориентироваться на углубленное участие в китайских инфраструктурных проектах.
Так, если, по официальным данным, за годы независимости объём китайских инвестиций составил 20 млрд долларов, то, по неофициальным, только в добывающие отрасли экономики и банковский сектор Китай уже вложил около 80 млрд долларов.
В настоящее время широко известны факты, когда Китай в счёт погашения долговых обязательств требует передачи стратегически важных объектов экономики либо контроля над природными ресурсами стран-должников. За примерами далеко ходить не надо: Венесуэла, Пакистан, Шри-Ланка и др. Многие случаи как раз и приходятся на тот самый проект «Один пояс — один путь»! И уже совсем недавно — 20 мая 2021 года — Европейский парламент проголосовал против инвестиционного соглашения Европейского союза с КНР. В результате его ратификация отложена на неопределенный срок и, скорее всего, вообще не состоится.
Отдельного упоминания заслуживают из года в год продолжающиеся нестыковки в объёмах взаимного товарооборота между двумя странами по данным таможенных органов Китая и Казахстана. Как правило, по данным китайской стороны, импорт товаров из Китая всегда превышает цифры, представляемые Казахстаном. Так, в 2017 году, согласно данным министерства национальной экономики Казахстана, сумма импорта была вдвое меньше показателей китайской стороны (на 6,9 млрд долларов США), что может свидетельствовать о ввозе на территорию ЕАЭС товаров вне таможенного контроля и о масштабной коррупции на таможенной границе между двумя странами, а это уже создаёт проблемы для системы ЕАЭС — Казахстан — Китай.
Тридцать лет — немалый срок. За тридцать лет с момента образования СССР Союз из изгоя мировой политики стал вторым центром мира, вошёл в клуб мировой элиты (Совбез ООН), стал ядерной державой.
У Нур-Султана несколько другие критерии достижения успеха: отказ от ядерного оружия, шесть раз — проведение съезда мировых религий (будто от этого во всём мире в шесть раз снизилась частота и ожесточённость конфликтов на почве религиозной ненависти и радикализма), приглашение папы Римского, проведение ЭКСПО и универсиады, саммита ОБСЕ. В общем, мы, казахстанцы, не перестаём удивлять мир блеском своих успехов. И тут к тридцатой годовщине независимости выясняется, что ничем другим, в частности, в плане экономики или внешней политики похвастать особо нечем.
Обеспечить всестороннее экономическое развитие, не опираясь только на продажу природных ресурсов, за тридцать лет оказалось не под силу, ставка на ЕАЭС в силу санкционного противостояния Москвы и Запада также не срабатывает. В этих условиях остаётся искать того, кто мог хотя бы пообещать перспективу экономического роста.
Исходя из всего вышеперечисленного, неудивительным выглядит факт полного возможного разворота Казахстана в сторону Китая при политической зависимости от амбициозных целей Турецкой Республики.
Закон перехода количественных изменений в качественные гласит, что развитие осуществляется путем накопления количественных изменений в системе, что приводит к выходу за пределы меры и скачкообразному переходу в новое качество. Тут важно подчеркнуть слово «мера».
Увеличение объема китайских капиталовложений в Казахстан, будь то официальные инвестиции или с коррупционным оттенком, рано или поздно это приведёт к скачкообразному росту влияния Пекина, в том числе на принятие политических решений Нур-Султана, и, соответственно, к качественному изменению внешней политики страны.
Однако, как показывает опыт других стран, легкомысленное отношение к щедрости Пекина может привести к печальным последствиям, если последний потребует оплатить счет.
