В конце мая в Ташкенте проходило третье Совещание руководителей министерств и ведомств государств-членов Шанхайской Организации Сотрудничества (ШОС), отвечающих за вопросы охраны окружающей среды. Перед началом мероприятия в саде Государственного комитета Республики Узбекистан по экологии и охране окружающей среды прошла церемония посадки саженцев.
Согласно весьма лаконичной официальной информации, участники встречи обсуждали актуальные задачи дальнейшего развития сотрудничества в сфере охраны окружающей среды с учётом современных реалий. В фокусе внимания – экологический мониторинг, биоразнообразие, охрана природных территорий, смягчение последствий изменения климата, научно-техническое сотрудничество, обращение с твердыми отходами и т. д. Об экологических проблемах макрорегиона пишет ИнфоШОС.
«В настоящее время глобальные экологические проблемы, такие, как изменение климата, утрата флоры и фауны, деградация земель и истощение водных ресурсов, ставят перед многими странами серьёзные вызовы. Эти вызовы присущи и огромному пространству ШОС, которое охватывает 60% территории Евразии с населением более 3,2 млрд. человек», – констатируется в приуроченном к встрече пресс-релизе МИД Узбекистана. А чуть менее года назад на встрече глав государств Центральной Азии в Ашхабаде Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев предложил создать специализированную рабочую группу и Международный водно-энергетический консорциум по развитию трансграничного сотрудничества в целях рационального использования и защиты водных ресурсов.
Действительно, конфликты за доступ к источникам живительной влаги, опустынивание значительных территорий (с сопутствующими пыльными бурями), становящихся непригодными для сельского хозяйства – острейшая проблема и для Центральной Азии с её чётким делением на «водоизбыточные» (Таджикистан, Кыргызстан) и «вододефицитные» (Узбекистан, Туркменистан, в значительной степени Казахстан) государства. При этом в качестве возможного выхода из положения предлагаются решения весьма экстравагантные, не новые и в то же время с очевидным конъюнктурным подтекстом.
О чём конкретно идёт речь? Как мы знаем, ещё в период «позднего» СССР активно обсуждалась идея разворота части стока сибирских рек с целью спасения усыхающего Арала и на нужды оросительной системы республик тогда ещё советской Средней Азии. Нельзя сказать, что после 1991 года эту идею забросили, причём речь идёт не только об околонаучной публицистике бывшего мэра Москвы, ныне покойного Юрия Лужкова. Например, в 2019 году в Узбекистане была зарегистрирована Экологическая партия, очевидным образом призванная зондировать и некоторые внешнеполитические инициативы. В конце марта узбекистанские экологи направили в Законодательное Собрание и Общественную Палату Омской области официальный запрос с предложением вернуться к той самой старой советской идее о перебросе в Узбекистан вод Оби и Иртыша посредством трубопроводов через территорию Казахстана (где экспертная мысль движется в сходном направлении).
Пока инициатива, находящая в российском научном и экспертном сообществе самые разноречивые отклики, обсуждается по преимуществу на региональном уровне. Невозможно, однако, не обратить внимания на время очередной её актуализации в информационном пространстве – через месяц после начала специальной военной операции на Украине и на фоне нарастающего санкционного давления на Москву «коллективного Запада». Не исключено, что в Ташкенте и Нур-Султане, с учётом важности этих государств Центральной Азии для российской внешней политики и экономики в новых условиях, стремятся воспользоваться моментом и более активно продвигать собственное видение «водного вопроса».
Как утверждает глава профильного комитета Общественной палаты Омской области Анатолий Соловьёв, один из сторонников требующего колоссальных вложений проекта, его реализация содействовала бы «развитию Сибири типа БАМа». По его мнению, сооружение канала в Казахстан и Узбекистан помогло бы «решить как проблему засыхающего Аральского моря, так и устранить последствия ежегодных паводков в Сибири… К 2045 году в Центральной Азии прогнозируется дефицит воды от 12 до 17 куб. км». Более того, все варианты переброса «части стока сибирских рек в Аральское море усилят политическое и экономическое влияние Москвы на регион. Наверняка решится там проблема безработицы, а также, возможно, миграции. Вода могла бы стать источником благосостояния Омской области. А держать и не пущать, оставляя природу нетронутой, при всём желании не получится». Примерно о том же говорит и хорошо известный в России казахстанский эксперт, политолог и географ Марат Шибутов: «Сегодня Россию “выпихивают” из Запада, и когда её окончательно “выпихнут”, она будет вынуждена заниматься Азией, и уже всерьёз – другого варианта у нее просто нет».
Разумеется, немало и тех, кто реагирует на предлагаемые теперь уже не союзными ведомствами, а южными соседями грандиозные проекты менее восторженно, указывая как на их организационно-техническую непроработанность и негативные последствия меления Оби и Иртыша на климат и сельское хозяйство Сибири, так и на высокую стоимость воды, которая гипотетически могла бы поставляться в Казахстан и Узбекистан. Кроме того, как отмечает профессор кафедры экологии, природопользования и биологии Омского аграрного университета Ольга Баженова, «Казахстан и Узбекистан могут рационально использовать Амударью и Сырдарью». Как отмечал в своё время «патриарх» отечественного водного хозяйства Нариман Кипшакбаев, «страны Центральной Азии ежегодно теряют в оросительных каналах 20-25 млрд. кубометров – примерно столько же, сколько может поступить в регион в результате осуществления проекта переброски из Сибири. Напрашивается резонный вопрос: а не лучше ли направить усилия и средства на модернизацию оросительных сетей и внедрение водосберегающих технологий, что обойдётся гораздо дешевле, чем строительство канала из Сибири?»
Хорошо известна также актуальная как для Казахстана, так и для России проблема забора части вод верховьев Иртыша («Чёрный Иртыш»), берущего начало на территории Китайской Народной Республики, на нужды жилищно-коммунального хозяйства и стремительно растущей промышленности активно развивающегося Синьцзян-Уйгурского автономного района. Правовая база совместного использования трансграничных вод, мягко говоря, крайне далека от совершенства. Дополнительную нагрузку на экосистему региона создают масштабные гидрологические проекты в Таримском нефтегазоносном бассейне с его крайне засушливым климатом, считающегося «китайским Ямалом». Мелеющий Балхаш, у южной оконечности которого предполагается строительство первой в Центральной Азии атомной электростанции – также в значительной мере «заложник» китайских водных проектов.
Никуда не делась и вышеупомянутая проблема Аральского моря, к спасению которого путём разработки и принятия программы «зелёного пояса» ШОС призывал в 2019 году в Ташкенте премьер-министр Узбекистана Абдулла Арипов. Среди предложений, высказанных в ходе ноябрьского (2021 г.) саммита Организации тюркских государств в Стамбуле Шавкатом Мирзиёевым – создание при ней специализированной организации по охране окружающей среды. В этой связи напомним, что ещё в советский период на территории Каракалпакии были разведаны значительные запасы нефти и газа, значительный интерес к которым, под предлогом заботы об экологии региона в «сердце тюркского мира» проявляет Турция, остро заинтересованная в диверсификации энергетических поставок.
Мы перечислили лишь некоторые сюжеты, имеющие комплексный характер и наглядно отражающие плотную включённость экологических проблем в макрорегиональную социально-экономическую и отчасти геополитическую «повестку дня». Как представляется, именно Шанхайская Организация Сотрудничества и её профильные структуры, при наличии доброй воли, могут стать перспективной площадкой для заинтересованного обсуждения подобного рода проблем, выработки сбалансированных рекомендаций и проектов необходимых решений. Как сообщается на официальном сайте ШОС, в Ташкенте одобрен проект Программы совместного создания платформы организации по обмену экологической информацией, который планируется вынести на утверждение на заседании Совета глав государств в сентябре в Ташкенте.
Будем надеяться, что это – лишь начало большого и важного пути.
