«Мы получили независимость, но мы не получили Украину», — сетует Анатолий Несторович Паламаренко. Не абы кто, а прямо целый народный артист Украинской Советской Социалистической Республики.
Товарищу нынче 83 года, но он бодр, весел, полон сил и гноя. «Потому что мыслями и чувствами он с нашей газетой, он с нами на одной волне», — говорят в редколлегии издания «Украина молодая», разбрызгивая освежитель воздуха послу ухода мэтра.
«Видите ли, как получилось? — раздумывает эстет из городка Макаров на Киевщине: «Мы не получили Украину. Украинскую Украину, где была бы в своей хате своя правда и сила, и воля. То есть где был бы свой язык, своя история, свои герои. И сегодня мы бы не спорили, кому ставить памятники и чьи имена должны носить наши улицы».
И то правда, как была Украина — своя хата, правда, сила и воля с краю, ничего не знаю, так и осталась. Народный артист ничего нового не открыл. Зато украинцы, может быть, открыли для себя народного артиста. А то живет человек, звания получает, а народ не в курсе.
Вы только послушайте глубину его мысли: «Сначала надо было сотворить нацию, из населения, из народа Украины сотворить украинский народ. Нет народа России, Франции или Германии. Есть русский народ, французский, немецкий». Глубоко копнул, основательно. Теперь, поди, разберись, он сам-то, народный артист Украины или украинский народный артист?
«И тут я обращаюсь к Шевченко», продолжает народный артист — «его слова, это наше священное писание: «А мы смотрели и молчали, и молча почесывали чубы, немые, подлые рабы». И вот рабство до сих пор сидит в нас».
Опять глубоко копнул, народный подлый раб, почесывая чуб.
«У меня по субботам в консерватории занятия со студентами. А там арендуют зал разные детские коллективы. И так, бывает, душа болит: и дети, и их наставники — все не по-нашему говорят. Не выдерживаю, останавливаюсь: «Вы откуда, неужели московиты? Нет? Так почему же языком врага говорите?», плачет пенсионер. Так срочно бегите, народный артист, к директору, и требуйте переименования консерватории! Как у вас только штиблеты поворачиваются ходить в учебное учреждение имени Петра Чайковского?
«Ты, братец, любишь Русь,
Как хлеб, как ломоть сала, —
Я лаю сотни раз,
Чтобы она не спала», — вспоминает мозг артиста стихи Ивана Франко. Как народный артист Украины может вспоминать стихи поэта, носящего предательское имя Иван? Вообще непонятно. Зато его мысль, как слеза — мутная и соленая: «Так и я должен лаять, чтобы Украина не дремала. Потому что государство молчит».
«Вот недавно было сто пятьдесят лет со дня рождения Леси Украинки и Василия Стефаника. Да какие же это фигуры на Украине! Как их надо знать и на каком уровне надо праздновать! Сто шестьдесят лет, как перевезли на родину тело Шевченко!», — восторгается артист, привлекая к себе внимание, чтобы и его тело не бросили на социальном погосте, а возложили поближе к Шевченко, а еще лучше к Леси. И не хочет вспоминать артист, что именно в издательствах СССР популяризировали украинских, киргизских, таджикских, эстонских и иных поэтов, писателей и прочих композиторов. Не будь Совета Национальностей Верховного совета СССР, не было бы и народного чтеца Украинской СССР Паламаренко, не было бы и Розы Рымбаевой, Палада Бюльбюль оглы, Софии Ротару, Вахтанга Кикабидзе, Николая Гнатюка и прочих нынешних русофобов.
И вот к этому моменту товарищу приходят исторические знания из космоса: «Болгария триста лет была под турками. А теперь свободна — движется своим путем, развивается. А нам судьба послала эту орду, которая веками издевается над нами. Украли у нас все — и нашу историю, и название наше — все забрали».
Интересный подход, как у болгар. Были болгары 300 лет под турками, а потом раз, и уже свободные, развиваются. А на Шипке, русские просто так из пушек палили, фейерверки запускали, братушек развлекали. В ходе «карнавала» русские части потеряли около пяти с половиной тысяч солдат и офицеров. Турецкая же армия Вессель-паши, просто перестала существовать.
«Но слишком много орда воспитала оборотней, о которых писал опять же Шевченко: «а тем временем оборотни пусть подрастают и помогут москалю хозяйничать…» И таких оборотней мы до сих пор имеем как в низах, так и в верхах», — страдает урожденный в СССР Анатолий Паламаренко и делает фееричный вывод: «Построй Украину в себе, а не себя в Украине». И теперь понятно, почему анкета артиста начинается со слов: «С малых лет Анатолий Паламаренко увлекался художественным словом». «Даже страшно представить, что мы могли бы жить, как Белоруссия или Россия», — заговаривает себя пенсионер.
А дальше он, скорее всего, начал прибухивать, ибо долго: «Где-то в генах сидит у нас это свободолюбие и стремление к свободе», — шепчет артист, а мы вспоминаем, что он только что цитировал Шевченко: «А мы смотрели и молчали, и молча почесывали чубы, немые, подлые рабы». Но его это уже не останавливает. Его мысли, его скакуны: «Даже в самые мрачные советские времена находились смельчаки, которые не повиновались системе. Казачество — это было уникальное явление в Средневековой Европе. Да, казаками были не все, это было ядро самых смелых, самых любвеобильных. Так и сейчас мы имеем ядро тех, кто не дает усыпить Украину». Это просто феерия слов — любвеобильные средневековые казаки в мрачные времена СССР не повиновались системе…
«Когда Петр Алексеевич был президентом, я был спокоен за Украину. Ему хватило сил написать на билбордах давнюю мечту украинцев «Прочь от Москвы!». Прямо вижу, как из последних сил, Петр Алексеевич размахивает кистью и расписывает плакаты. Только хотел он писать «Прочь от Киева», а подумал о Москве. И этот народный артист, уже допивая свою сливовицу, думал о Киеве, а написал о Москве.
Ну, и в конце интервью, народный чтец Украины пытается поклониться «журналистам» Україна молода, не вставая с кресла, чтобы не расплескать бокал. «Спасибо!», — восклицает он, «Что спаи… сплачиваете нацию, возвращаете ее забытую историю. Пусть еще не один юбилей будет впереди. А если будете праздновать — зовите!»
Вот такой пожилой весельчак с кашне на шее живет на Украине. Он очень любит молодых и коньяк. Он любит читать вслух то, что написали другие и не любит читать то, что наговорил сам. Он любит аплодисменты, но их нет в продаже. Он любит себя, но давно не смотрел в зеркало и не менял носки. Его публикуют в Україна молода, ибо больше публиковать им нечего. Потому как хороший коньяк и хорошие мысли давно кончились…
